...отец был уважаемым полицейским своего родного девятого участка, уже много лет он верой и правдой нес свою службу, искренне веря в то, что миром правит именно справедливость, прости, папа, ты тоже жил в сказке, только вот у каждого она своя. верша свой суд, мы причиняем боль. новостные сводки в тот сентябрь сообщили исключительно о том, что был арестован давно разыскиваемый криминальный авторитет, они выгодно, как и души не чают поступать журналисты, умолчали о том, что в той перестрелке, чинно и аккуратно устроенной одной предательницей, полегли слишком многие, цена оказалась выше ожидаемой: погиб напарник отца, а сам он метким попаданием застрелил не только одного из преступников, но и дочь того самого главаря. да, цена была высока, все пошли по скользкой тропе, сорваться было вероятнее всего. нет прощения себе. есть только бездна – вместилище страха. страха за то, что однажды возмездие настигнет и твою  семью. так мы попали под программу защиты свидетелей. было легко расставаться с городом, тогда все казалось поразительно правильным, кристально чистым и простым, я ведь помню эти рассказы с чужих слов, мала была. мы переехали жить в осло, где будни сменялись школьным весельем и приключениями, город недолго был нашим приютом, и мы уехали несколько дальше, в ульстейнвик, где так и оставили свои сердца.

Can we pretend that airplanes in the night sky are like shooting stars
I could really use a wish right now, a wish right now, a wish right now ©

Уж очень доброе и хорошее лицо, усталость есть, а озлобленности нет. Рядом с такой девушкой чувствуешь себя не таким, каков ты есть на самом деле. Пытаешься быть лучше, а это тяготит. С такими предпочитают дружить, чуть-чуть флиртовать, делиться откровениями. В таких редко влюбляются, но зато все таких любят. Клеми настоящая выдумщица и фантазерка, несущая веру в чудо сквозь года, способная придумать такие невероятности, что диву даешься, увидеть луч света в самом беспросветном мраке, может любое действие превратить в настоящее приключение и создать историю на пустом месте, потому что так жить гораздо интереснее. Она дарит свое тепло окружающим и ничего не требует взамен, просто улыбается и поднимается каждый раз, когда судьба кидается очередным испытанием, коих в жизни, к сожалению, было немало. При всем при этом она обожает веселье и никогда не скупится на очередной праздник. Клементину по праву можно назвать душой компании, лучистой, яркой, запоминающейся и броской в хорошем смысле, она располагает к себе даже сама об этом не задумываясь. Хохотушка, заражающая своим смехом самых черствых, я не назову ее глупой, нет, но она непосредственная и не зацикливается на мелочах, которые кажутся многим столь важными. Активистка до мозга костей, она всегда и тут, и там, вот так и эдак, волнуется и переживает по поводу каждого порученного ей незамысловатого дела, лишь бы получилось правильно и достойно. В этом своем желании довести все до идеала бывает дотошна, может свести с ума постоянными сомнениями в себе и своем деле, неуверенности в ней столько же, сколько таланта к фотографии, но избавиться от этого навязчивого самобичевания не помогает ни один лестный отзыв со стороны окружающих. Хозяйственна и практична, она всегда все разложит по полочкам, помешана на порядке и обязательно надает по рукам, если кто-то по неосторожности положит что-то на иное, не соответствующее тому место. Она словно осенний лист на ветру - куда дунет ветер, туда и несет ее белокурую головушку, повинуясь малейшему изменению. Она ловит моменты и пленит их ловкой вспышкой фотокамеры или мазком кисти. Ей нравится думать, что таким образом можно вернуться в любую точку своей жизни, да и заработать при этом, сколь бы мало не давали. Для неё работа никогда не была заработком, скорее способом раскрыть себя и посмотреть на окружающих, чему-то у них выучиться или поработать над собой, чтобы ни за что не быть на них похожей. У Клементины есть сложившееся мнение практически для любой жизненной ситуации, и она будешь рьяно отстаивать свои права и взгляды, потому что искренне считает их правильными. Умна и эрудированна, она, бесспорно, не лишена лидерских качеств, но предпочитает оказывать помощь другим советами, нежели возложить на свои плечи всю ответственность. Возможно, именно здесь, в какой-то мере, проявляются отголоски эгоизма, но ведь и он, в конечном счете, присущ практически всем нам.

Only know you've been high when you're feeling low
Only hate the road when you're missin' home ©

На Земле безжалостно маленькой жил да был человек маленький. У него был дом маленький, где в камине свет – связанный, а на створках птицы грязные. Он жил жизнью бессвязною, слишком быстро вверялся ненастью, умирал, отдаваясь напастью. И однажды упал он, некрасиво, неправильно, в измученный крик уложив всю скорбь. В тот момент на земле не хватило мрамора, чтобы вырубить его в полный рост.
Эта часть моей жизни слишком грязная, слишком вязкая, чтобы погружаться в неё вновь. Я ухожу от неё так далеко, как только могу. Наш мир был маленький. Я, мой брат, и отец с матерью. И его нам, поверьте, было достаточно. А потом потихоньку он начал разламываться, крошиться багровой известью по углам, оставляя нам в наследство обломки древнего города, того, что уснул под грудами пепла. Мать была яркая, полная жизни и пламени, порхала по городу, освещая его, временами пела и была птица, которая ходила по земле только лишь потому, что ей нравилось. Но захотела бы, если бы только захотела – вспорхнула бы. Она умела дарить надежду, поддерживать не только словом, но делом, носила на груди красное сердечко словно орден, живя своей верой в спасение. Но, спасая других, она не смогла спасти себя. Никто не пришел, никто не остановил, никто не спас. Поздней ночью холодного дня со звонком патруля мир рухнул, из маленького он вдруг стал слишком большим, огромным даже, страшным и…пустым.
А вслед за ней вскоре ушел и отец. Сначала его лишили лицензии адвоката из-за его пристрастия к антидепрессантам и алкоголю, он все быстрее скатывался вниз по наклонной, пока однажды не достиг того самого конца, покончил с собой, оставив нас с братом на попечение судьбе в доме, полном измученных воспоминаний.

Вскоре Кай выучился на полицейского. Это не была его мечта, это была его цель, его миссия. Он верил, что если станет полицейским, то больше никогда не допустит подобных смертей, он верил, что сможет уберечь семьи от подобного горя. Кого-то уберег, а кому-то помочь уже не удавалось, такова была его жизнь. Что же касается до меня, то я выучилась на экономиста. Кто бы знал, зачем я потратила половину своей жизни на изучение дела, которым впоследствии даже не воспользуюсь. Параллельно с этим я оканчивала курсы фотографии и занималась живописью для души. Денег в доме было совсем мало, мы выживали, как могли, и это было так. По окончанию университета мне было предоставлено место во вполне престижной конторе, с высокой ставкой, вот только я  бессовестно не могла за все это зацепиться, ходила неохотно, работу делала через пень колоду, и все только потому, что мне не нравилось. Я ненавижу делать что-то, переступая через себя, и вскоре ушла оттуда. После моего ухода в  доме учинился грандиозный скандал. У Кая были все основания меня ненавидеть, я не осуждала его, но и свою точку зрения считала ясной и вполне оправданной. Мы не разговаривали несколько месяцев вплоть до того момента, пока его не повысили, а мне не удалось стать фотокорреспондентом в одной из местных газет. Тогда все, вроде бы, пошло на лад, нам удалось продать старый дом за городом и купить домик почти что в центре, поменьше прежнего, но вполне уютный и годный для новой странички в нашей жизни.

С повышением пришли и новые проблемы. Кай пропадал на работе сутками напролет, и это не закончилось для него хорошо. Во время одного дела он был подстрелен, почти что смертельно. В тот день я попыталась на секунду представить, что будет, если я останусь одна. И я не могла представить ничего, совершенно ничего, кроме пустоты, я не хотела себе такой участи, эгоистично требовала у судьбы, чтобы с братом все было хорошо. И впервые меня услышали. Я примчалась в больницу, как только смогла. День был ужасный, катастрофически ужасный, полный крови, криков, смертей и огромной трагедии, частью которой нам всем надлежало стать. Врачи были заняты, всем не было дела до истекающего кровью полицейского, о котором-то и вспомнить в этом бедламе никто не смог. Я нашла Кая случайно, выйдя на крики одного из главврачей. Он все упрекал какую-то девушку в бессознательности, в том, что она не имела права прикасаться к больному, что она могла лишь усугубить положение дел. Ее возражения он не слушал, но я ухватила лишь одну фразу «зато он будет жить», поспешила, надеясь, что сегодня мне не придется никого оплакивать. И чудо, впервые за столько лет, маленькое и одновременно несоизмеримо большое, улыбнулось мне: в палате лежал мой Кай, без сознания, с ужасной раной в груди, а рядом стояла она – мой маленький белокурый ангел, девушка, которую я теперь могу назвать частью семьи, ведь она не только ее сохранила, нет, она подарила нам нечто большее, что-то, что уже и не описать словами, только почувствовать, схватить и никогда не отпускать. Алесса. Теперь ее имя – часть нашей истории.

На земле безжалостно маленькой продолжают жить люди маленькие. Окруженные своими заботами, иногда смеются, иногда словами кидаются. В доме вновь стало шумно, это так по_старому, приятно, хоть и странно. Мне очень сильно хочется быть важной и правильной, в этом доме я стала хозяйкой, невыносимой и слишком нравоучительной, не переношу их постоянные ссоры, крики, сама иногда срываюсь, а так не хочется. Жизнь продолжается, моя работа мне нравится, она же подарила мне знакомство с одним невероятным человеком. Так или иначе, мы на какую-то секундочку подумали, что черная полоса нашей жизни наконец-то закончилась.
Но так вообще бывает?